Форум староверов-ревнителей дониконовского благочестия

Цитата:
«Трудно дознаться, как выглядит внутри темное, просторное чрево этого кувшина. А хотелось бы. Вновь возникает этот давнишний, подсказанный бескорыстным любопытством детский вопрос. Ведь кувшин находится в близком родстве с миром детства… Тот, кто смотрит на старый кувшин достаточно долго, унесет с собой его цвет и его форму. Я не буду сереть каждый раз, когда вижу очередную лужу, и не буду принимать изгиб рельсовых путей, чтобы вместе с ними завернуть за угол. Но я вполне могу быть сформованным наподобие кувшина, я смотрю на себя как на некое коричневое, странное образование, нордическое подобие амфоры – и не только в том смысле, что подражаю кувшину или просто пытаюсь вчувствоваться в него, а так, что я в результате какой-то своей частью обогащаюсь, становлюсь более настоящим, воспитываю себя с помощью этого причастного ко мне образа… Все, что когда-либо было сделано с такой любовью и стало таким необходимым, живет собственной жизнью, отваживается вторгаться в чуждую, новую среду и потом возвращается вместе с нами назад: таким совершенным по форме, какими мы сами при жизни никогда не могли бы стать, да еще украшенным неким пусть сколь угодно слабым, но все же различимым знаком – печатью нашего «я». И с этими вещами человек чувствует себя так, как если бы заглянул в длинный освещенный солнцем проход, который заканчивается дверью: то же самое бывает при созерцании произведения искусства».

Размышление:
Бог говорит в человеке и через человека, Слово Его звучит в языке, язык это голос бытия, поэтому в нем слышится все, чем живет человек: это культура, быт, повседневность, вещи окружающие нас. Если священное есть в людях, оно святит все, что окружает их, святит и самое близкое, простое, подручное… И наоборот, когда священное уходит из человека, подручное становится мертвым, холодным, отчужденным. Вещи перестают вещать, и становятся предметами, утилитарными объектами, которые при своей жуткой безжизненности, имеют вампирически агрессивный характер, - мир объектов властвует над субъектом, подчиняет его, делает рабом предметов, предметности. Люди в таком раскладе окончательно отчуждаются от священного и целиком погружаются в противоестественное неподлинное существование… Слово Бога тогда уже не слышится, внимание человека рассеянное в потоке предметности, - его развлекают тысячи бессмысленно молчащих вещей…

… То, что ушел в прошлое христианский священный быт – это диагноз: Бог покинул человека. Остались мертвые декорации и актеры, нелепо и гротескно играющие на покинутой сцене старый спектакль… Хозяин давно ушел, ушли и те, кто были с Ним, осталась грустная и покосившаяся самодеятельность…

За Священное надо было сражаться, его нельзя было потерять, - потерять его значило перестать говорить на родном языке этого священного, на языке, в котором жило Слово Бога. Те, кто сражались давно ушли, и, похоже, с ними ушло и Священное, ушел и Бог. Остались только человеческие слишком человеческие корпорации, кричащие о том, что только они друзья Бога. Но одних слов мало, одной демонстрации артефактов не достаточно. Церковь не музей и не театрализованное шоу. Нужно что бы было очевидно священное в жизни человека и трепет перед тайной бытия, в котором чуткий слышит Слово Бога…

P.S. Поместил именно в этот раздел, потому что речь идет и о традиции, и о догматах, и самом главном в религии. Прошу прощения за многословие, но тема на самом деле вообще необъятна. Можно целое исследование написать, о том как соотносятся повседневность и внутренняя духовная жизнь, быт и вера (догматическая). Собственно ценность староверческой проповеди, по моему мнению, только в этом и состоит... Поэтому, кому интересно, и как ни парадоксально, но лучше всех суть благой вести древлеправославия сформулировал немецкий философ Мартин Хайдеггер... :-) Вот.